О сентиментальном боксере Удар! Удар! Еще удар! Опять удар! И вот Борис Буткеев (Краснодар) проводит аперкот. Вот он прижал меня в углу, вот я едва ушел. Вот аперкот - я на полу, и мне нехорошо. И думал Буткеев, мне челюсть круша: И жить хорошо, и жизнь хороша. При счете "семь" я все лежу, рыдают землячки. Встаю, ныряю, ухожу,- и мне идут очки. Неправда, будто бы к концу я силы берегу - Бить человека по лицу я с детства не могу. Но думал Буткеев, мне ребра круша: И жить хорошо, и жизнь хороша. В трибунах свист, в трибунах вой: - Ату его, он трус! Буткеев лезет в ближний бой, а я к канатам жмусь. Но он пролез, он сибиряк, настырные они. И я сказал ему: "Чудак, устал ведь, отдохни". Но он не услышал, он думал, дыша: И жить хорошо, и жизнь хороша. А он все бьет, здоровый черт! Я вижу: быть беде. Ведь бокс не драка, это спорт отважных и тэ дэ. Вот он ударил раз, два, три, и сам лишился сил, Мне руку поднял рефери, которой я не бил. Лежал он и думал, что жизнь хороша, Кому хороша, а кому - ни шиша.