О сентиментальном боксере
Удар! Удар! Еще удар! Опять удар! И вот
Борис Буткеев (Краснодар) проводит аперкот.
Вот он прижал меня в углу, вот я едва ушел.
Вот аперкот - я на полу, и мне нехорошо.

И думал Буткеев, мне челюсть круша:
И жить хорошо, и жизнь хороша.

При счете "семь" я все лежу, рыдают землячки.
Встаю, ныряю, ухожу,- и мне идут очки.
Неправда, будто бы  к концу я силы берегу -
Бить человека по лицу я с детства не могу.

Но думал Буткеев, мне ребра круша:
И жить хорошо, и жизнь хороша.

В трибунах свист, в трибунах вой: - Ату его, он трус!
Буткеев лезет в ближний бой, а я к канатам жмусь.
Но он пролез, он сибиряк, настырные они. 
И я сказал ему: "Чудак, устал ведь, отдохни".

Но он не услышал, он думал, дыша:
И жить хорошо, и жизнь хороша.

А он все бьет, здоровый черт! Я вижу: быть беде.
Ведь бокс не драка, это спорт отважных и тэ дэ.
Вот он ударил раз, два, три, и сам лишился сил,
Мне руку поднял рефери, которой я не бил.
Лежал он и думал, что жизнь хороша,
Кому хороша, а кому - ни шиша.